Я [унижаю] аристо - Рик Рентон

продолжая неотрывно следить за сжавшимся в углу арестантом, боец не глядя схватил главного извращенца за шкирку и подтащил обратно к двери с верёвкой. Затем один раз обернул свёрнутые простыни вокруг шеи главаря. И, слегка натянув, привязал другой конец к трубе с кипятком. Таким образом, что бессознательный зэк остался сидеть посередине длины верёвки, свесив голову из затянувшейся вокруг его шеи петли. И теперь тот, кто попытается открыть дверь сюда из сушильни, будет неизбежно одновременно с этим душить этого ублюдка.

Перепуганный арестант проследил за всеми манипуляциями с открытым ртом. И когда Ратмир снова взглянул на него, тут же снова начал сбивчиво тараторить:

— А, вспомнил, вспомнил! — Парень перестал с ужасом рассматривать получившуюся инсталляцию. И активно закивал, перенеся взгляд на бойца. — Там же надо ещё пароль сказать! На посту!

— Какой ты забывчивый, оказывается… — Ратмир нахмурился и, шагнув ближе, достал заточку из-за пояса. — Может ты ещё и пароль забыл?

— Не! Я помню! Точно помню! — Голый арестант снова вжался в угол между стиральными машинами. — Фризляндский штурвал!

— Чего? — Боец с недоумением покосился в мою сторону.

Но я лишь пожал плечами в ответ. Такой фени даже я раньше не слышал.

— Да это пароль такой! — Голый зэк снова начал пускать слёзы. — Точно! Я правду говорю! Правду!!!

— А после поста что — сразу общага начинается, хочешь сказать? — Ратмир продолжал приближаться к перепуганному парню, поигрывая заточкой.

— Нет! — Зэк быстро замотал головой, разбрызгивая сопли. — Там склад со шмотьём! И смотрящий дежурит… Но ему похер на хозяйские дела! Лишь бы шмотки не трогали! Он сам дверь наружу откроет!

Когда сбивчивые причитания остановились, ветеран покружил заточкой перед лицом арестанта:

— И со склада мы попадём…

— И со склада уже к камерам можно выйти! Через двор с тренажёрами! До отбоя там всё открыто! Тут же не строгач!

Ветеран глянул в мою сторону:

— Там твои люди тебя найдут?

— Должны…

— «Должны» или найдут?

— Найдут.

— И выведут наружу?

— Ну… Не совсем прямо наружу. Но за пределы «Шашек» точно. Ты сможешь уйти. А я потом вернусь.

Раненая бровь удивлённо приподнялась:

— Щас не поверишь, чё послышалось…

— Меня и так отсюда сегодня вытащат. Адвокат от ликеума быстро поймёт, что у серых нет ничего, кроме кадра с камеры и свидетельских показаний какого-то бомжа.

— Но, я так понимаю, этого хватило судье для ордера…

— Только они ещё не знают, что у Евгория Шубского алиби. Во время той мокрухи, за которую меня сюда подтянули, он проходил собеседование с начальством ликеума.

Ратмир помолчал, продолжая недоверчиво хмуриться.

— Всё равно мало чё понял… А чё хоть за связи у тебя здесь внутри, пацан? — Он оглядел стены и стиральные машины. — Ведь не из твоего детсада же адвокат будет тебя взад-назад тут водить… Зачем тебе это, кстати?

— Брата чёрные тут рядом держат. Хочу точно разведать — но так, чтобы они не знали. А связи не из детсада, да. «Севера».

Ветеран покачал головой:

— И ты им веришь?

— По двум предыдущим сделкам всё было чётко.

— Да если б это было гарантией, пацан… Аванс-то наверняка уже заплатил?

— Не я. Но деньги они получили, да.

— А после того, как «севера» всё сделают, ещё что-то от тебя ждут? — Судя по тону вопроса, Ратмир всё ещё не верил в помощь банды байкеров.

— Мне нужны их связи за этими стенами. А им — за стенами ликеума. Кроме меня у них там зацепов нет.

Но ветеран так и продолжал недовольно хмуриться:

— Уж больно гладко у тебя всё выходит, пацан… — Он снова принялся поигрывать заточкой. — Тогда чтоб ты понимал. В тот момент, когда окажемся снаружи — я тебе больше не друг. Возвращаемся на исходные. Усёк?

— Усёк.

— Вот и хорошо… — Ратмир обернулся к арестанту. — Тренажёры, говоришь? Да у вас тут прямо курорт! Обстирывают… Кормят на халяву… Ещё и мальчиков молоденьких подтаскивают… — Он оглянулся на меня. — Не хуже чем на вашей богадельне, похоже…

— Для меня разница действительно не особо большая. — Я наконец-то закончил с переодеванием. И, скатав ликеумные шмотки, спрятал их за пазуху.

Заметив это, Ратмир убрал заточку и указал арестанту на тележку:

— Ныряй первым, дырявый. Только куда-нить в угол там забейся. Чтоб я тебя даже не нюхал…

— Х… Х-хорошо…

Следя за тем, как голый зэк закапывается под чистые простыни, я решил перейти к своим вопросам:

— Ты сам-то как сюда загремел, спецназ? Дорогу на красный свет перешёл?

— А ты откуда, кстати, про это знаешь? — Ветеран прищурился на меня.

— Чё, правда, что ли дорогу…

— Про звание. — Перебив меня, Ратмир недовольно поморщился. — И остальное… Там, в твоём садике, я такого не говорил. И майор бы точно про это не стал болтать…

Вовремя он Пушкаря отмёл… Но я всё равно решил не сдавать «северов»:

— Знаком с родственниками твоего бывшего комбрига.

— Трогима Волкова?

— Угу.

— Крепкий волчара был… — Здоровяк задумчиво покивал, глядя в пол. — Не смотри, что из благородных… Один из немногих, с кем можно было в ад и обратно ходить…

После этого ветеран заглянул куда-то вдаль сквозь стену. Но уже через пару секунд дёрнул шрамом, пересекавшим глаз и бровь, моргнул, и угрюмое веселье вернулось на израненное лицо:

— Вообще, я тут, получается, тоже добровольно. Хрен бы меня эти кабаны серые взяли, если б сам не захотел… — Заметив немой вопрос на моём лице, боец снова ухмыльнулся. — Это единственное место, где Танто меня пока не достанут. — Злобная ухмылка всё-таки исчезла при взгляде на зафиксированного в удавке главаря извращенцев. — Так я думал, по крайней мере…

— Танто?

— Хошь сказать, что не слышал про таких?

Я покачал головой. Но лишь желая показать, что это ироничное замечание было лишним.

Всё же и так понятно. В тот дворик зашли три ветерана и три джиппонца. А живым вышел один Ратмир. Правда, потом ещё и Искра заехала и выехала… Но у неё, получается, алиби. А на нас с Кнопкой люди Танто даже и не подумали, наверное…

Наблюдая за тем, как теперь улыбаться стал я, ветеран недовольно поморщился:

— Чё лыбишься? Думаешь,